7 января (25 декабря ст.ст.). Рождество Христово; праздник Рождества Иисуса Христа, Спасителя мира.

Этот праздник, посвященный пришествию в мир Спасителя человечества, у всех христиан считался величайшим, всемирным и самым радостным; он служил как бы началом и основанием для прочих церковных праздников и отмечался очень торжественно. Предпраздненство Рождества Христова продолжалось пять дней - со 2 по 6 января; попраздненство Рождества продолжалось шесть дней и завершалось праздником Обрезания Господня. Рождеству предшествовал Рождественский пост, называемый также Филип-повым постом (так как начинался на другой день после празднования памяти св. ап. Филиппа); этот пост был первым из четырех годичных постов, установленных церковью для подготовки встречи великих праздников, и продолжался он сорок дней, вплоть до самого навечерия Рождества Христова - 6 января (поэтому его называли также "малой четыредесятницей").

В славянской народной традиции праздник Рождества воспринимался в первую очередь как переломное время года. В частности, его считали началом зимы; так, например, в одном рукописном сборнике XVII в. говорится: "Месяца декемврия в 25-й день еже по плоти Рождество Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, отселе начинается зима". Кроме того, этот день соотносили также с порой возрождения солнца, "поворотом солнца на лето", полагая, что в ознаменование этого события в день Рождества Христова солнце "играет" на восходе. В соответствии со всем этим, Рождество (как и Новый год) в народе считали праздником, магически предопределяющим все последующие дни года, и по тому, на какой день недели пришелся этот праздник, крестьяне судили о погоде, урожае и достатке в будущем году: "Аще случится Рождество Христово в неделю, будет зима растворена, весна мокра, лето сухо, осень ветрена, воем радование, ... плодов изобилие, четвероногим множество, мед мног,- юным пагуба. Аще случится Рождество Христово в понедельник, то зима добра будет, весна и лето мокро" и т.д.

Представление о Рождестве как о переломном времени года нашло отражение и во многих народных обычаях и поверьях, практически аналогичных новогодним. Например, в этот день старались не ссориться (чтобы не было раздоров в течение года) и избегать любых неприятностей (так как если с человеком в это время случится что-то плохое, то и в будущем году хорошего ждать не придется), а также иметь при себе деньги и одеваться в самую лучшую и новую одежду (при этом в некоторых местах даже запрещалось на Рождество надевать не новую, пусть даже и чистую, рубаху, чтобы не было неурожая). С долгами в Рождество не рассчитывались (чтобы не пришлось весь год расплачиваться) и сами в долг не давали (чтобы деньги из дома "не ушли"). В некоторых местах хозяйки не кормили на Рождество кур, чтобы они огородов не копали; нередко считалось также, что в день Рождества хозяину не годится со двора идти, так как иначе скот во время летнего выпаса будет блуждать и теряться. В разговенье, в первый день Рождества, за завтраком запрещалось пить воду, так как считалось, что из-за этого человек будет часто пить на сенокосе, и т.д.

Большое значение придавалось у крестьян первому рождественскому гостю - полазнику. Первый посетитель дома на Рождество повсеместно воспринимался как носитель судьбы, лицо, могущее повлиять на все сферы человеческой жизни; считалось, что он приносит с собой в дом богатство, удачу, добро (выражаемые в произносимых приветствиях, благопожеланиях, подарках и т.п.), хотя иногда может, напротив, отрицательно повлиять на будущее всех домочадцев. Любой хозяин стремился как можно лучше принять гостя-полазника, надеясь путем символического "договора" с высшими силами (представителем которых является гость) обеспечить дому достаток и благополучие. В частности, в честь гостя обязательно устраивали целое пиршество, полагая, что чем богаче и щедрее оно будет, тем удачнее выдастся для семьи наступивший год; полазник же ни в коем случае не мог отказаться от угощения и обязан был съесть все, что ему предлагают, не выходя из дома, так как отказ от еды мог не только оскорбить хозяина, но и привести к негативным послед-ст-виям как для хозяев (у которых в этом случае в хозяйстве не будет достатка, могут погибнуть пчелы, поля зарастут сорняками и т.д.), так и для самого гостя (по поверью, он может заболеть, его начнут преследовать неудачи и пр.).

С рождественским полазником у южных славян были связаны различные рождественские гадания. Так, например, считалось, что если полазник - удачливый человек, то и наступивший год будет счастливым, а если он неудачник, то и год выдастся неблагополучным; если полазник - мужчина, то хозяева полагали, что в будущем году в доме будут рождаться дети и животные преимущественно мужского пола, а если женщина - дети женского пола; иногда считалось также, что появление полазника-женщины приносит несчастье (в частности, в некоторых местах считали, что если на Рождество из чужих первой войдет в избу женщина, то в доме весь год будут болеть бабы), а мужчины - счастье и удачу.

Явившись в дом, полазник обычно совершал различные магические действия, которые должны были принести дому и семье благополучие, достаток, удачу и т.д. Например, у южных славян полазник, входя в дом, произносил различные благопожелания, преподносил хозяевам ритуальные дары, а также произносил над рождественским поленом (бадняком) заклинания о размножении скота и здоровье людей, обсыпал его зерном, поливал медом и т.д., чтобы обеспечить богатый урожай и приплод домашних животных. Над самим полаз-ни-ком также совершались иногда некоторые обряды: например, его сажали на шубу для боль-шого приплода ягнят, обсыпали зерном для урожая и т.д.

В принципе, обычай встречать на Рождество полазника и совершать с его участием различные обряды был развит преимущественно у южных и отчасти у западных славян; а у восточных славян полазников заменяли "славельщики" и колядники, группами ходившие по дворам. Например, на Руси был широко распространен обряд славления, который состоял в хождении причтов по домам с молитвой и пением; за это их традиционно одаривали каким-либо подаянием (обычно разными продуктами - печеньем, пирогами и пр., иногда деньгами и т.д.) . Этот обычай некогда соблюдался как в небольших деревнях, так и в столице и крупных городах: так, судя по разным историческим источникам, в праздник Рождества Христова, когда раздавался благовест к литургии, сам патриарх со всем духовным синклитом приходил славить Христа и поздравлять государя с праздником в его палаты, а оттуда все шли с крестом и святой водой к царице и другим членам царского семейства.

Помимо священнослужителей и пр., "со славой" ходили и простые люди, миряне, собиравшиеся обычно группами и посещавшие соседей и знакомых; они пели рождественские гимны и молитвы, возвещали о пришествии в мир Спасителя и славили новорожденного Христа и деву Марию. Некогда этому обычаю следовали даже русские цари (в частности, Петр Великий), которые ходили к своим боярам и придворным. Иногда славельщики носили с собой звезду или вертеп - ящик, в котором "представлялись в лицах события и обстоятельства рождения Иисуса Христа" (этот обычай возник примерно в начале XVII в.).

Обряд славления, без сомнения, был христианским и воспринимался как благочестивое и богоугодное дело. Однако существовал и весьма напоминавший его обычай колядования, который по сути своей являлся языческим и возник еще до пришествия христианства на земли славян, в те времена, когда вместо святок отмечалась т.н. Коляда, или Коледа, - праздник, посвященный возрождению солнца. Колядой в народе называли также и обычай, в силу которого молодежь собиралась группами, иногда рядилась в маски и пр. и в течение святок, начиная с праздника Рождества Христова, ходила от дома к дому, распевая разные песенки, читая стихи, произнося благие пожелания и разыгрывая небольшие сценки; за это колядующих одаривали разными продуктами, мелкими деньгами и пр.

В древности Коляда, судя по всему, являла собой довольно разнузданный и типично языческий праздник, связанный с плодородием, поэтому церковь крайне отрицательно воспринимала все связанное с ним. Например, в Стоглаве с неодобрением говорится, что на праздник Рождества Христова сходились "мужи и жены и девицы на нощное плещевание и на бесчинный говор... и на многие богомерзкие дела". Архимандрит Киево-Печерской лавры Гизель, говоря о Коляде, также замечает, что "неции памяти беса Коляды и доселе не перестают обновляти, наченше от самого Рождества Христова, по вся святыя дни собирающеся на богомерзкие игралища, песни поют, и в них, аще и о Рождестве Христовом воспоминают; но зде же беззаконно и Коляду, ветхую прелесть диавольскую, много повторяюще, присовокупляют". В Номоканоне Афонской горы, напечатанном в Киеве в 1624 г., говорится, что в праздник Рождества Христова "и ныне в одежду женскую мужие облачаются и жены в мужскую, якоже в странах лятских зле обыкоша творити". Но не смотря на явное неодобрение и даже прямые запреты церкви, празднование Коляды сохранилось вплоть до XX в., хотя со временем, конечно, языческие ритуалы претерпели значительные изменения и стали восприниматься уже как обычные игрища и развлечения молодежи: чествуя коляду, парни и девушки устраивали катания на санках с гор, разжигали ритуальные костры, водили хороводы, пели песни и устраивали пляски и игрища, рядились в маски, а также обходили с песнями дома, получая за это вознаграждение едой, которую потом сообща поедали.

© Наталья Шапарова